Опасно мало знать, о том не забывая, кастальскою струёй налей бокал до края

– Извините. Я цитировал Поупа.

– Мне все равно, откуда эта цитата. Довольно невоспитанно

с вашей стороны цитировать то, чего я не пойму. Все равно,

что говорить с кем-то на языке, которого тот не знает.

Эдмунд Криспин. Убийство в магазине игрушек

Это был не «Выкуп»

Переключая каналы, наткнулся на фильм «Выкуп» 2007 года. Успешный менеджер с женой накануне повышения едет в машине, и тут с заднего сиденья поднимается небритый Пирс БРОСНАН с пистолетом и говорит, что их маленькая дочь похищена. А потом заставляет исполнять его задания, жестко ограничивая по времени. Задания, последовательно выбивающие остатки ершистости и самоуважения у главного героя, у которого сжигают его денежные накопления, разрушают карьеру, собираются изнасиловать жену. До тех пор, пока он, саморазрушаясь от безвыходности, не будет готов к выбору: жизнь его ребенка или жизнь человека в доме, куда его привезли в конце фильма. И весь фильм он пытается понять: почему? Когда ГГ, боящийся высоты, стоит на краю крыши высокой башни, похититель ему говорит: ответ на твой вопрос рядом – буквально под носом. Тот обнаруживает книгу английского поэта XVIII века Александра Поупа и читает на закладке выделенную строку: «Кто давит бабочку колесом?».

В оригинале этот британско-канадско-американский фильм режиссера Майка БАРКЕРА называется «Бабочка на колесе». Прокатчики США его обозвали «Расколотый», Европы — «Часы отчаяния», России – «Выкуп».

Последний человек

Фраза «break a butterfly on the wheel» в англоязычном мире стала общеупотребимой после сатирической поэмы Александра Поупа «Послание доктору Арбетноту» 1735 года. Ее и читает на крыше главный герой фильма. В изначальном виде эта фраза звучит так: «Who breaks a Butterfly upon a Wheel?» (Кто разбивает бабочку о колесо?). Ее обычно цитируют, когда очень большие усилия применяются по незначительному поводу.

Например, известный любителям фантастики по фантасмагорическим «Пистолету с музыкой» и «Амнезии творца» Джонатан ЛЕТЕМ в 2013-м написал реалистический роман «Сады диссидентов» – семейную сагу о трех поколениях американских коммунистов, где во второй главе дочь-хиппи Мирьям стремится вырваться от жесткого контроля матери Розы:

— Что бы ни подумал тут всякий слушатель, менее искушенный в розоведении, но трагическая пауза-всхлип, вклинившаяся между первой и второй нотами этой песни, сигнализировала Мирьям: произошла уступка неизбежному. Видя такое достижение, Мирьям слегка улыбнулась – улыбкой нежной бабочки, которую давят колесом.

Российский переводчик, естественно, дал ссылку на Поупа.

Как и в апокалиптическом «Последнем человеке» Мэри Шелли 1826 года. В 6 главе второго тома характеризуется некий богатый землевладелец Райленд:

— Никто эффективнее его не умел «подвергнуть мотылька колесованию» ("no man could crush a «Butterfly on the Wheel» with better effect").

И здесь изданию тоже потребовался комментарий.

Послание доктору

Проблема в том, что на русском языке существует единственный перевод «Послания доктору Арбетноту», сделанный 222 года назад — в 1798 году поэтом Иваном Дмитриевым. И в этом переводе, точнее, поэтическом пересказе нет никакого колесования бабочки. Там сказано по-другому:

— Достойна ль бабочка быть въ морѣ потопленна?

В принципе, пересказ неплох. Можно даже сказать, что Дмитриев сделал для поэмы Поупа то же, что и Борис Заходер для «Алисы в стране чудес». Но помимо заходеровского есть несколько других переводов, гораздо более близких к оригиналу. И поэтому российский читатель вполне способен схватывать кэрролловские аллюзии в иностранных произведениях самостоятельно. А вот в случае с Поупом этого не произошло.

О том, как перевод Дмитриева весьма волен по отношению к первоисточнику Поупа, одной, но характерной деталью подчеркнул Владимир НАБОКОВ в комментарии к «Евгению Онегину». Он прокомментировал строку ПУШКИНА "И Дмитрев не был наш хулитель".

В беловой рукописи (но не в напечатанной книге) она шла сразу после слов:

— Старик Державин нас заметил

И в гроб сходя, благословил.

(Обратите внимание, что во второй строфе 8-й главы «Евгения Онегина» не 14 строк, как во всех остальных, а лишь четыре. Все остальные строки заменяют отточия. На самом деле, все эти строки были в беловой рукописи, но по каким-то причинам убраны Пушкиным в окончательной редакции). Ну а теперь слово Набокову:

— Если мы возьмем бесцветные александрийские двустишия, которыми Дмитриев передает Поупа, «Послание к доктору Арбетноту» (1734–35), то обнаружим, что образцом для этой строки Пушкина послужил второй полустих строки 176 у Дмитриева:

Конгрев меня хвалил, Свифт не был мой хулитель…

Не знавший английского Дмитриев воспользовался французским переводом Поупа (вероятно, переводом Лапорта), и вот отчего Контрив назван Конгревом. Обратившись непосредственно к Поупу, мы установим, что строка Дмитриева — парафраз строки 138 Поупа:

И Контрив любил мои шалости, и Свифт их тоже терпел…

И тут Владимир НАБОКОВ, как переводчик «Евгения Онегина» на английский язык, встал перед проблемой: ведь англоязычному читателю знаком изначальный вариант про «шалости», а не отсебятина Дмитриева про «хулителя», в которой он, читатель, своего Поупа просто не узнАет. Однако Владимир Владимирович решил, что Пушкин все же «размышляет не о Поупе, не о Лапорте, а о Дмитриеве, так что я нахожу необходимым в точном английском переводе оставить «хулитель», не поддавшись очень большому соблазну передать пушкинский стих так: «И Дмитриев тоже шалости мои терпел…».

То есть устоявшийся русский перевод поэмы не дает возможности узнать оригинал при обратном переводе на английский. Или сопоставить цитату при цитировании поэмы Поупа другими авторами. О последнем, в частности, рассказывается здесь на сайте Школы переводов Владимира Баканова в примере с романом «Каролина Вернон» Шарлотты Бронте, где тоже цитируется «Послание доктору Арбетноту», но переводчик был вынужден дать другие строчки из перевода Ивана Дмитриева.

Хитрый Аддисон

Помимо бабочки в общеупотребимый культурный контекст попало еще одно выражение из «Послания доктору Арбетноту» Поупа: проклятье со слабой похвалой (Damning with faint praise).

Вот подстрочник из поэмы, где оно используется:

— Проклятье со слабой похвалой, соглашаться с гражданской ухмылкой,

И, не насмехаясь, научите насмехаться остальных;

Желая ранить, но боясь ударить,

Просто намекайте на недостаток и стесняйтесь неприязни.

Здесь имеется в виду хула под видом легкой похвалы, в коей, по мнению Поупа, преуспел эссеист Джозеф Аддисон.

Эту фразу упоминает, например, Стивен КИНГ в романе «11/22/63»:

— Она улыбнулась.

— Я уверена, вы найдете себе издателя. В целом, роман мне очень понравился.

Я ощутил себя немного оскорбленным. Пусть «Место убийства» было начато только для камуфляжа, но чем глубже я погружался в него, тем более важным становился для меня этот текст.

— Это ваше «в целом» навеяло мне фразу Александера Поупа… это его, знаете, «опозорь неустойчивой похвалой».

— Я не это имела ввиду. Просто, просто…черт побери, Джордж, это не то, чем вы должны были бы заниматься.

Кстати и у Байрона в 16 песне «Дон Жуана» цитируется этот же кусок из «Послания к доктору Арбетноту»:

— Она, конечно, не судила прямо,

А косвенно, как хитрый Аддисон:

Друзей насмешки, злые эпиграммы

С ее «хвалами» слились в унисон.

Так музыка, вплетаясь в мелодраму,

Трагический подчеркивает тон.

Комментаторы БВЛ, указывая на источник — Поупа, дали свой перевод известных строк:

— Губить хвалой, со всеми соглашаться

И, не смеясь, учить других смеяться.

Вполне могли процитировать и перевод Ивана Дмитриева, который хорошо передает ядовитый смысл слов Поупа:

— Бранитъ съ учтивостью, коварствуетъ хваливъ;

Улыбкою грозитъ, лаская ненавидитъ;

Украдкою язвить, но явно не обидитъ.

Хотя и фразы, вошедшей в англоязычные фразеологические словари, – «Damning with faint praise» все же не содержит. Впрочем, не передали ее и комментаторы БВЛ.

Есть пока две «Аферы Томаса Крауна» — 1968 и 1999 года. Первую снимал Норман ДЖУИСОН, режиссер легендарного «Иисус Христос – суперзвезда». Вторую – Джон МАКТИРНАН, создавший «Хищника» и двух «Крепких орешков». Поздняя является ремейком ранней. В ней сыграли Пирс БРОСНАН – ровно посредине между своими Джемсами Бондами (два – до и два – после) и Рене РУССО – сразу же после роли возлюбленной Мартина Риггса в «Смертельном оружии-4».

Ровно через полторы минуты после начала фильма на экране появляется Фэй ДАНАУЭЙ в роли психотерапевта – а именно она играла главную роль расследователя страховой компании у ДЖУИСОНА. Так переброшен мостик от предыдущей версии: и через 30 лет в Фэй еще узнается обольстительная Вики Андерсон, разве что скулы стали рельефней.

В 1968 году Томас Краун – инвестиционный банкир в исполнении голубоглазого Стива МАККУИНА — для острых ощущений организует ограбление банка, в котором работает. Он нанимает пятерых исполнителей, которые не видели ни его самого в лицо, ни до самого момента ограбления — друг друга. Но после успешного ограбления появляется нанятая страховой компанией Вики Андерсон, которая мгновенно вычислила, что заказчик — Краун. И умозаключения эти были намного логичнее, чем через 30 лет у ее коллеги Кэтрин Бэнинг в исполнении Рене РУССО.

В 1999 году Краун – инвестиционный консультант, часть бизнеса которого – произведения искусства. И он крадет в музее Метрополитен картину Клода Моне стоимостью 100 миллионов долларов.

Интрига проста: женщина – охотник, а мужчина… Не жертва, конечно, но – опасный хищник, которого пытаются обложить и поймать. И обе охотницы говорят Крауну сразу, что даже не сомневаются в его виновности. И тут-то и начинается самое интересное: женщины соблазняют его (он прекрасно понимает зачем и вступает в игру), а потом возникают чувства и естественное противоречие между долгом и этими чувствами.

«Афера Томаса Крауна» — неправильный перевод. Американское название -«The Thomas Crown Affair». Дело в том, что «афера» — по-английски «affaire». А слово «affair», скорее переводится как «роман», «связь», «любовная история», «дуэль». Сравните название известного сериала «The Affair» с Рут УИЛСОН и Домиником УЭСТОМ, который переводится у нас как «Любовники» (при этом теряется многозначность, лучше было бы – «Любовный роман», где слово «роман» имело бы оба смысла – художественное произведение и отношение двоих).

Сцена соблазнения во время шахматной партии (Фэй ДАНАУЭЙ — Стив МАККУИН) считается одной из знаменитых в мировом кинематографе. Приоткрыть рот и провести пальцем по внутренней стороне губ, потом — по шахматной фигурке вверх-вниз, в упор смотря в глаза визави, как бы невзначай слегка показать край груди, «случайно» дотронуться до руки партнера, столкнуться коленями под столиком (в этот момент как-то растворились светлые, но отнюдь не телесного цвета чулки, в которых она вошла в дом)…

Не зря же в фильме «Остин Пауэрс: Шпион, который меня соблазнил» 1999 года эта сцена пародируется. Очень смешно: «Знаешь, как мы греемся в России?» «Догадываюсь» «Играем в шахматы». И далее в утрированном виде – то, что мы видели у ДЖУИСОНА.

К тому же «Остин…» в основном высмеивает Джеймса Бонда и противостоящего ему Эрнста Ставро Блофельда. Один из Бондов сыграл в «Афере…» 1999 года, другой – Шон КОННЕРИ — должен был стать главным героем «Аферы…» 1968 года, но отказался и впоследствии, как пишут, жалел об отказе. А вокруг Пирса БРОСНАНА в эпизоде чернобелоформатного бала все мужчины танцуют в смокингах и черных бабочках – и только у него на шее с двух сторон свисают концы распущенного белого галстука-бабочки. Причина: контрактные ограничения по использованию образа, похожего на агента 007.

Можно провести еще одну параллель с Остином Пауэрсом, который, хотя и построен в основном на шутках ниже пояса, но в какой-то мере — о коренном отличии 90-х от 60-х с некоторой ностальгией по последним. Работа ДЖУИСОНА – типичное шестидесятническое кино с длинными крупными планами и долгими проходами под музыку Мишеля ЛЕГРАНА. Убери музыку – и обнаружатся сюжетные провисания. А у построившего карьеру на боевиках МАКТИРНАНА при не менее классном саундтреке (одна Нина СИМОН с «Грешником» в сцене финального антиограбления, которое тоже оказывается ограблением, чего стоит!) ни в одном месте действие не затянуто: перебивки, смены планов. Атмосферность – не фишка 90-х, здесь, богом, скорее, является действие, темп. В 90-е шахматная сцена 68-го уже не прокатит – слишком длинно.

Что касается живописных работ в версии 1999 года, о них не писал только ленивый. Нет смысла повторяться. Отмечу лишь четыре момента. Когда Пирс БРОНСАН сразу же после кражи картины Моне, вернувшись домой, заходит в свой кабинет, за его спиной висит картина «Арлекин и его подружка (Странствующие гимнасты)» из музея изобразительных искусств им. А.С. Пушкина в Москве. В квартире Томаса Крауна-1968 тоже есть картины, атрибутировать которые куда сложнее, чем в фильме 1999 года. Но в последнем нельзя не отметить «Сына человеческого» Рене МАГРИТТА, который проходит по всему фильму, начиная с начальных титров. Яблоко – известный символ соблазна и грехопадения. И перекликается с упомянутой песней «Sinnerman», мелодия из которой звучит тоже еще в начале. Ну, а масса людей в котелках в конце — явная отсылка к «Голконде» того же МАГРИТТА.

Песня «Мельницы моей памяти» Мишеля ЛЕГРАНА в исполнении Ноэла ХАРРИСОНА из «Аферы…»-1968 получила «Оскара». Ею же в гораздо более интересном исполнении СТИНГА завершается «Афера…»-1999 (на фоне финальных титров). Та же мелодия частично звучит во время бала в середине фильма.

Кстати, Джон МАКТИРНАН в 2002 году сделал ремейк еще одной работы (1975) Нормана ДЖУИСОНА: фантастический фильм «Роллербол». Но это совсем другая история.